Достопочтимый Мастер (Председательствующий), дни которого на земле были продлены, находился в уединении на своём "высоком" месте... Внешне он выглядел "смущённым" и немного "подавленным". Слово, широко открывающее врата Воскресения, Его Учитель, Мастер Масон Братства Сириуса, должен будет "оставить" при себе. Таково было указание Господа Мира, Ветхого Днями, Волю Которого никто не смел нарушить. Достопочтимый Мастер хорошо понимал, с чем это было связано. Один из Космических Лучей, обуславливающих основную масонскую деятельность, стремительно выходил из манифестации, а вместе с Ним постепенно прекращали свою активность те Великие Дэвы, "Дарители Бессмертия", Кто Своим Великолепием насыщали всю жизненную структуру Братства.    

Время шло… 

В какой-то момент, подобно уколу рапиры, Достопочтимый Мастер с глубоким "ужасом" распознал в себе немыслимое для себя отсутствие смирения перед решением Господа Мира. "Как я могу усомниться, – мучительно осознавал Председательствующий, – когда Его Решение есть Воля Самого Управителя Времени, Великого Архитектора Вселенной, которую Он проводит?!" (Сатурн - прим. ред.)     

На лике Достопочтимого Мастера начала проступать едва заметная испарина от напряжения неведомого для него раздвоения: одно из его "Я" безудержно стало подниматься всё выше и выше, пролетая через дворы и Святилища Единого Храма Бога, с одним лишь вопросительным знаком к Тому НЕВЕДОМОМУ, Кто восседал на Своём Престоле, Кто был выше и Мудрее Того, Кто объединяет низших Четырёх (Сатурн - прим. ред.).

Достопочтимый Мастер хорошо понимал, что ждёт его Братство, если Слово, широко открывающее врата Воскресения, будет утрачено на тысячелетия. 

Время шло…  

Перед внутренним взором Достопочтимого Мастера за долю секунды прошло видение главных сюжетов его жизней и неимоверного труда и подвига его Души на благо Единого Братства, а значит, и всего человечества. Эти доли секунды по земным меркам вылились в тысячелетия, но Достопочтимый Мастер об этом ещё не знал…  

"Всё для народа, ничего через народ", – сказал Достопочтимый Мастер. Эту формулу он произносил бессчётное количество раз. Народ ещё был невежественен, Истину можно было раскрыть только достойным доверия лицам. Но в пространстве отзвучало: "Всё за счёт народа и ничего для народа".

Достопочтимый Мастер "смутился". Он всё ожидал ответа от Неведомого на Престоле… 

На мгновение Председательствующего охватило "отчаяние" от внезапного постижения, что ответа на его «дерзновенное вопрошание» он не получит… 

В подземном Храме раздался хлопок от падения неизвестного предмета, постепенно возвращающий возвышенное сознание Председательствующего в земные реалии…  

"Кто здесь? – грозно спросил Достопочтимый Мастер. – Кто посмел нарушить моё уединение?" Председательствующий неожиданно отметил для себя признаки "раздражения".   

"Я записывал в дневник мысли, которые меня тревожат о будущем человечества", – с большим волнением проговорил юноша, не до конца понимая язык говорящего. "Я случайно увидел из скалы небольшой прорывающийся наружу луч света, несмотря на то, что полуденное Солнце светило ярко... Простите меня, пожалуйста, – продолжал юноша, – я не хотел…" Председательствующий не стал слушать оправдания, как он полагал, молодого послушника со странным акцентом и языком, который для Председательствующего всё же был понятен, и, перебив его оправдания, "грозно" спросил: "Зачем тебе думать о будущем человечества, а значит, судьбе Братства?" Голос Достопочтимого Мастера для слуха молодого человека доносился из ниоткуда: "Ты потерял веру в своих наставников, усомнился в их Знании и Мудрости?"  

Председательствующий вдруг осёкся: "Разве мои "дерзновенные" мысли, обращённые к Всевышнему, не были вопрошанием о будущем Братства, а значит, и человечества". "Почему будущее Братства не заботит твоих наставников, – продолжал Председательствующий, – а тебя оно тревожит? Как ты прошёл через "врата" Стражей? Каково твоё имя и твой статус в нашей Ложе?" Внешне голос Председательствующего для юноши звучал устрашающе грозно, но внутренне он воспринимал его, будто это говорил его родной отец, настолько любящий, что подобное выражение любви и заботы было для молодого человека ещё чем-то неведомым и непостижимым.    

"У меня нет никакого статуса и имени в Братстве, о Владыка моей жизни", – пролепетал юноша, сам не понимая, откуда вышла последняя фраза, и с трудом понимая странный, но всё же понятный язык говорящего. "Стражей никаких нет, и камень, возможно, уже долгие столетия закрывает вход в Святилище. Мне удалось проникнуть в подземелье через образовавшееся отверстие в скале. Здесь, где я стою, всё залито неизвестным мне источником света, залы Храма просторны, открыты, но пусты. Остались лишь символы, указывающие на принадлежность Храма, как я понимаю, к Братству Масонов, и другие неизвестные мне символы». Юноша замолчал, но потом растерянно добавил: "Моё имя Вильям".   

"Сколько же времени по земным меркам я находился в уединении?" – подумал Председательствующий, сдвинув вперёд потайной рычаг на своём "высоком" месте… Противовесы были освобождены, и огромная стена медленно и бесшумно стала отодвигаться, открывая перед взором изумлённого юноши новое пространство святилища, недоступное в своё время для большинства членов Братства, где восседал Председательствующий. Юноша от испуга хотел убежать из храмовой пещеры, но неведомая сила удержала его. Вильям робко поднял склонившую голову, чтобы посмотреть на говорившего с ним Учителя, и несмотря на то, что свет едва касался пространства, где находился Владыка его Жизни, его хватало, чтобы молодой человек мог увидеть, что глаза Председательствующего были закрыты. 

Внутренний взор Достопочтимого Мастера был направлен на земные дела его Братства, ради которого он посмел "оспорить" Волю Владыки Памяти и Пространства. (Сатурн - прим. ред.)

Юноша перевёл взгляд на окружение Владыки и в какой-то момент опешил от увиденного: место, на котором восседал Председательствующий, не имело основания; казалось, что всё висит в воздухе, не было ни пола, ни свода пещеры, ни окружающих стен. 

Через некоторый промежуток времени (для Вильяма он показался не более одной минуты) Председательствующий спокойно произнёс уже на более понятном для юноши языке: "Нет в мире следствий случайностей, и твоё проникновение в Святилище Храма не случайно. Тебе дано право передать в мир многие забытые истины относительно нашего Мирового Братства, его истинные цели, Его предназначение. Это Единое мировое Братство, Вильям, не ограничивается масонской деятельностью. А сейчас уходи, жду тебя, когда диск Луны будет полон, когда Мельхиседек открывает Дверь в Высшие Сферы, недоступные для нас в другое время. К тому же мне надо узнать, что произошло с миром следствий за моё долгое отсутствие в нём. Строго храни молчание относительно этого священного места и нашей встречи". 

Потрясённый увиденным и услышанным юноша поспешно удалился. Он мало, что воспринял из слов Владыки его Жизни, как он назвал для себя Председательствующего, но знал только одно, что с этого дня в его жизнь вошло нечто настолько Великое, что невозможно было описать никакими словами. Выйдя из Храмовой пещеры, Вильям ещё раз был поражён увиденным. Перед ним предстало чистое звёздное небо. Звезда Сириус величественно возвышалась над горизонтом, и казалось, что её хрустально-голубой свет пронизывал собою мириады форм, и даровал Жизнь всему живому на земле. Для юноши положение на небосклоне этой сверкающей звезды Восприимчивости означало только одно – время было далеко за полночь.